Россия под скипетром Романовых

Освобождение крестьян от крепостной зависимости

Первое время нового царствования было всецело занято военными действиями: оставалось тяжелое наследие — Крымская война. Коронация состоялась по окончании войны, в августе 1856 года. Радостно встречал народ на улицах и площадях московских своего монарха, твердо веря, что Александр Второй дарует крепостным давно желанную свободу. Уверенность эта жила и в кругах образованных людей, и один из наиболее замечательных тогдашних москвичей, поэт и мыслитель Хомяков приветствовал коронование императора такими стихами:

     И верим мы, и верить будем,
     Что даст он дар - венец дарам -
     Дар братолюбья к братьям-людям,
     Любовь отца к своим сынам.

     И даст года он яркой славы,
     Победу в подвигах войны
     И средь прославленной державы
     Года цветущей тишины...

Слова Хомякова были вполне справедливы. Государь был одушевлен самым искренним намерением сделать все для устранения недостатков русской жизни. Еще в первый год своего царствования на отчете министра внутренних дел он сделал надпись: «Читал с большим интересом и благодарю, в особенности за откровенное изложение всех недостатков, которые с Божиею помощью и при общем усердии с каждым годом будут исправляться». Первым, главным из этих недостатков государь считал крепостное право, и он решил его непременно уничтожить.

Члены царской семьи всем, чем могли, старались помочь государю в его великом решении: императрица Мария Александровна, брат его великий князь Константин Николаевич, тетка его великая княгиня Елена Павловна. Вокруг великой княгини — женщины большого ума и благородного сердца — объединились наиболее убежденные противники крепостного права. Но много препятствий стояло на пути великого дела.

Крепостное право слагалось на Руси целыми веками и тесно связывалось со многими сторонами жизни. При низком уровне образования и среди дворян-помещиков много было людей малопросвещенных и малосведущих, которые думали, что без даровых рабочих рук помещику не прожить, что с освобождением крестьян грозит им разорение. Многие помещики боялись, что освобождение крепостных будет сопровождаться беспорядками. Затем, кроме освобождения от крепостной зависимости, надо было подумать о будущем устройстве крестьян. Наконец, в случае наделения их землей возникал сложный вопрос о вознаграждении помещиков за земли, которые от них отойдут в надел крестьянам.

В речи своей к московскому дворянству в 1856 году государь ясно выразил свои намерения, сказав, что «существующий порядок владения крестьянами не может оставаться неизменным».

Относительно задуманного им преобразования государь часто совещался с министром внутрених дел Ланским. Министр под влиянием этих бесед стал убежденным сторонником отмены крепостного права и много поработал для проведения в жизнь этого великого дела.

Государь еще в начале 1857 года образовал из высших государственных сановников особый комитет, которому повелел обсудить возникавшие в предыдущие царствования предположения об улучшении быта крестьян и составить проект освобождения их от крепостной зависимости. Однако многие члены комитета были противниками намеченной меры. Хотя дело освобождения имело горячего сторонника в лице великого князя Константина Николаевича, входившего в состав комитета, однако работы в нем шли медленно. Было видно, что большинство членов не сочувствует освобождению крестьян и во всяком случае не считает его делом ближайшего времени. Уже летом 1857 года государь был вынужден напомнить комитету «не откладывать дела под разными предлогами в долгий ящик». Затем государь, видя, что трудно всецело положиться на комитет, обратился к иным средствам проведения своей мысли.

В конце октября 1857 года в Петербург прибыл виленский генерал-губернатор Назимов, бывший в молодости личным адъютантом государя, и предоставил ему адрес дворян Виленской, Ковенской и Гродненской губерний. Эти дворяне, боясь установления в их имениях обязательных инвентарей, были склонны лучше уже освободить своих крестьян от крепостной зависимости, но только без наделения землей. Они и просили государя разрешить им обсудить этот вопрос. Привезенный Назимовым адрес передан был государем на рассмотрение в комитет. Большинство членов комитета высказалось за отклонение просьбы дворян трех губерний. Четыре же члена комитета, и в числе их великий князь, подали другое мнение — разрешить тем дворянам образовать губернские комитеты для обсуждения вопроса об улучшении быта крестьян с предоставлением им в собственность усадеб, на которых они жили, и в пользование — необходимого количества земли. Государь согласился с мнением четырех членов, и 20 ноября 1857 года дан был на имя Назимова соответствующий высочайший рескрипт.

Рескрипт этот был сообщен тогда же министром внутренних дел Ланским всем губернаторам и понят на местах дворянами как определенный призыв их государем к тому же делу. Петербургское дворянство первым отозвалось на этот призыв, и уже 5 декабря 1857 года ему было разрешено государем образовать губернский комитет для составления проекта об улучшении быта крестьян. 17 декабря нижегородское дворянство представило государю адрес, выражая в нем готовность «исполнить священную волю его на тех условиях, какие ему благоугодно будет указать». Вслед за тем последовали подобные же всеподданнейшие адреса от дворян всех других губерний. Вскоре вся Россия покрылась сетью дворянских губернских комитетов, которые деятельно принялись за работу.

Государь зорко следил за деятельностью этих комитетов. Узнав, что в некоторых из них обсуждается вопрос о необходимости вознаграждения помещиков за самое освобождение крестьян, он велел министру Ланскому немедленно всем разъяснить, что «личность крестьянина и обязательный его труд выкупу подлежать не могут». В другой раз, узнав, что некоторые комитеты стали обсуждать вопрос о предоставлении крестьянам в собственность полевых угодий (в рескрипте говорилось только об усадебной оседлости), государь велел объявить всем комитетам свое полное одобрение подобному начинанию.

После открытия комитетов государь счел необходимым предпринять в августе 1858 года поездку по северным и средним губерниям. Всюду в губернских городах, где останавливался, он приглашал к себе дворян и беседовал с ними. Там, где комитеты работали хорошо и согласно его предначертаниям, император благодарил; там, где действовали вяло, нерешительно, он поощрял, торопил; к тем же комитетам, где возникали разные споры, он обращался со словами укоризны. Эта поездка оказала весьма благодетельное влияние на дело скорейшего освобождения крестьян. Из устных обращений императора все непосредственно убедились в твердости и окончательности принятого им решения. Когда комитеты кончили свои занятия, государь велел явиться в Петербург для личных дополнительных объяснений двум выборным депутатам от каждого из них, выражающим мнение в комитете большинства и меньшинства его членов.

В представленных комитетами предположениях встречались иногда суждения и неправильные; однако все главнейшие мысли, которые легли в основу совершившегося освобождения крестьян, были намечены в разных комитетских проектах.

Упомянутому выше главному комитету трудно было справиться со всем множеством предположений и мнений местных комитетов. Поэтому в начале 1859 года государь велел образовать в помощь главному комитету особую комиссию — редакционную, т.е. такую, которая свела бы и изложила все то, к чему пришли местные комитеты, и разобралась бы в объяснениях вызванных в Петербург депутатов.

Председателем этой комиссии назначен был пользовавшийся особым доверием государя генерал Ростовцев, а в состав ее были привлечены как из числа чиновников, так и из местных деятелей наиболее даровитые, убежденные сторонники освобождения крестьян, хорошо знакомые с их бытом.

Из этих лиц особенно выделялись товарищ министра внутренних дел Милютин и помещики Юрий Самарин и князь Черкасский. Как эти деятели, так и большинство остальных членов редакционной комиссии были горячими сторонниками освобождения крестьян и наделения их землей, хотя сами они были помещиками, владевшими большим числом крепостных. На этих благородных людях, равно как и тех писателях из дворян, которые в литературе вели борьбу с крепостным правом, русское дворянство показало, на какие жертвы оно готово идти по призыву своего государя.

При личных совещаниях редакционной комиссии с приезжими депутатами много было пререканий, иногда острых и горячих. О самом освобождении крестьян споров уже не было; непреклонная воля государя всем была известна. Зато много споров было о том, как осуществить освобождение с наименьшим ущербом для помещиков и возможными выгодами для крестьян. Председатель редакционной комиссии и большинство членов ее прилагали все старания к тому, чтобы защитить интересы крестьян.

Уже к концу 1859 года редакционная комиссия выработала в главных чертах проект освобождения крепостных крестьян.

Много труда и всякого беспокойства выпало на долю членов ее и особенно председателя. Ростовцев от непосильных для его лет трудов захворал и в начале 1860 года скончался; но и на смертном одре он был проникнут заботами о скорейшем освобождении крестьян. Когда умирающего навестил император, то последними его словами, обращенными к государю,были слова одобрения его в этом святом деле.

Новый председатель редакционной комиссии получил от государя приказание ни в чем не изменять принятых решений и озаботиться скорейшим завершением дела.

К осени того же года комиссия составила полный проект положений об освобождении и устройстве крестьян и передала его в главный комитет. В это время тяжело заболел председатель комитета князь Орлов, и государь вместо него назначил великого князя Константина Николаевича. Новый председатель быстро повел дело, и к половине января 1861 года проект редакционной комиссии был уже рассмотрен. Великий князь приложил все старания к тому, чтобы все нужное и полезное для крестьян в этом проекте было сохранено. Несмотря на первоначальное противодействие большинства членов, благодаря твердости и настойчивости великого князя проект был принят лишь с некоторыми несущественными изменениями. В последнем заседании главного комитета государь лично присутствовал и по окончании заседания благодарил великого князя за его труды: несколько раз обнял его и поцеловал. Теперь предстояло внести проект на рассмотрение Государственного совета.

Первое заседание совета (28 января 1861 года) открыл сам государь, произнесший замечательную речь. Он говорил, что откладывать это дело больше нельзя, что необходимо его окончить в феврале, чтобы объявить волю к началу полевых работ. Указав далее на то, что было сделано для облегчения крепостного права его державными предками, государь сказал: «Мы не желали, давая личную свободу крестьянам, сделать из крестьян людей бездомных... Мы хотели избегнуть того, что происходило за границей, где преобразование совершилось почти везде насильственным образом...»

В заключение государь предлагал членам Государственного совета с Божьей помощью безотлагательно приступить к работе.

Речь императора произвела на всех ее слышавших глубокое, неотразимое впечатление. «Эта речь, — пишет один современник, — поставила государя бесконечно выше всех его министров и членов совета. Отныне он приобретал себе бессмертие...»

В середине февраля Положение об освобождении крестьян от крепостной зависимости и дальнейшем их устройстве было рассмотрено и одобрено Государственным советом. При рассмотрении его самодержцу не раз приходилось обеспечивать своим твердым вмешательством сохранение коренных начал осуществляемого им преобразования.

18 февраля 1861 года, в шестую годовщину смерти своего отца, император Александр Николаевич долго молился у его гробницы в Петропавловском соборе. На другой день, 19 февраля, министр внутренних дел привез государю для подписания закон об освобождении и устройстве быта крестьян и Высочайший манифест об этом. Император приказал выйти всем из кабинета; ему хотелось перед подписанием этого великого закона «остаться, — как он сам говорил, — наедине со своею совестью».

Знаменательный манифест об освобождении крестьян от крепостной зависимости был составлен, по желанию государя, митрополитом Московским Филаретом. В начале манифеста говорилось о тех общих основаниях, на которых производилось освобождение крестьян. Далее государь выражал свою благодарность дворянству, «которое добровольно, побуждаясь только уважением к достоинству человека и христианскою любовью к ближним, отказалось от упраздняемого ныне крепостного права...» Вместе с тем император выражал надежду, что «крепостные люди, при открывающейся для них новой будущности, поймут и с благодарностью примут важное пожертвование, сделанное дворянством для улучшения их быта». Крестьяне призывались в манифесте «к верному и прилежному употреблению в дело дарованных им прав». «Самый благотворный закон, — говорилось в манифесте, — не сможет людей сделать благополучными, если они не потрудятся сами устроить свое благополучие». Заканчивался манифест 19 февраля высокотрогательными словами, которые всякий русский человек должен всегда помнить: «Осени себя крестным знамением, православный народ, и призови Божие благословение на твой свободный труд, залог твоего домашнего благополучия и блага общественного».

Подписанный Александром Вторым манифест был объявлен в обоих столицах в Прощеное воскресенье, 5 марта, а в других городах — в ближайшую неделю нарочно для этой цели посланными от государя доверенными лицами.

В Петербурге, когда государь вышел после развода из Михайловского манежа и его окружила толпа народа, он сам прочел собравшимся манифест. Впечатление было чрезвычайное. Когда коляска государя показалась потом на площади перед Зимним дворцом, многотысячная толпа народа восторженными кликами приветствовала царя-освободителя. «Было Прощеное воскресенье, — писал очевидец, — а прошло оно, словно светлое Христово Воскресенье. Многие незнакомые люди поздравляли друг друга, обнимались, целовались на улице».

По всей России «воля» была встречена народом с глубокой благодарностью монарху, ее даровавшему, и вместе с тем спокойно: волнений, которых многие опасались, совсем почти не было. Русский простой народ показал тогда себя достойным освобождения от крепостной неволи и этим оправдал доброе о нем мнение государя и доставил великую радость своему царю-благодетелю. Во многих иностранных землях крепостное право было отменено раньше, чем в России, но почти везде отмена его сопровождалась смутами и беспорядками. Кроме того, крестьяне там освобождались без земли, и часто их положение после освобождения становилось тяжелее: они попадали в полную имущественную зависимость от помещиков, так как собственной земли у них не было ни пяди. На нашей же Родине сделано было иначе: каждый освобождаемый крестьянин получал душевой надел, размер которого был в разных местностях различен в зависимости от местных условий. Так как наделы крестьянам были отводимы из земель, составлявших собственность помещиков, то последним и надлежало возместить ее стоимость.

Из 20 миллионов освобождаемых крестьян только немногие немедленно могли сами рассчитаться за предоставляемые им земли, огромному же большинству пришло на помощь государство, которое оплатило помещикам стоимость выделенных крестьянам наделов с тем, чтобы крестьяне возместили казне выплаченные за их счет деньги ежегодными взносами.

Благодарственная служба по случаю отмены крепостного права

Эти взносы, известные под названием «выкупных платежей», с того времени стали вноситься освобожденными крестьянами в казну вплоть до самого последнего времени, когда ныне благополучно царствующий государь император простил крестьянам оставшуюся часть недоплаченного долга государству и взыскание выкупных платежей было прекращено.

В 1866 году государь велел применить общие основания Положения 19 февраля 1861 года относительно помещичьих крестьян и к крестьянам государственным.